В рамках VIII Восточного экономического форума (ВЭФ-2023) гендиректор АО «Государственная транспортная лизинговая компания» (ГТЛК) и бывший министр транспорта России Евгений Дитрих рассказал РБК-ТВ о воздействии западных санкций на бизнес, выпуске замещающих еврооблигаций и перспективах лизинга в отрасли беспилотной авиации.

— На ваш взгляд, удалось ли справиться со всеми последствиями блокирующих санкций, которые в 2022 году против ГТЛК ввели США, Великобритания и ЕС?

— Знаете, в наше интересное и непростое время быть в разного рода санкционных списках не столько опасно, сколько почетно. ГТЛК здесь оказалась в одном ряду с такими замечательными участниками этих процессов, как Сбербанк, ВТБ, ВЭБ и так далее. Хотя из российских лизинговых компаний ГТЛК единственная попала под санкции. Может, из-за того, что мы большие, может, кому-то показалось, что так они смогут сделать больнее — ведь наш лизинговый портфель составляет 1,25 трлн руб., и, вероятно, показалось удобно выстрелить именно таким образом. Но сегодня все то, что делает компания, учитывая, в каких списках мы оказались, говорит одно: «Ничего страшного». Отрабатываем и эти задачи и нормально себя чувствуем.

— Хорошо, но после введения санкций и рекордного убытка за 2022 год ГТЛК докапитализировали из средств ФНБ на 58,3 млрд руб. Вы допускаете еще одну докапитализацию в этом или следующем году?

— Отвечу на это так: в отличие от многих российских компаний, которым в 2022 и 2023 годах государство активно помогало, мы получали средства исключительно на реализацию тех или иных проектов. Упомянутая вами выдача средств в долг была связана с тем, что нам нужно было срочно спасать часть своих зарубежных активов. Дело в том, что в марте прошлого года большинство кредиторов, которые считали, что произошедшие события имеют признаки дефолта, начали предъявлять нам требования по досрочному возврату активов. И правительство оперативно помогло нам рассчитаться с кредиторами, выведя активы, в первую очередь самолетные, из-под удара.

Вспоминаю даже один случай, когда один из самолетов крупной российской авиакомпании остановили среди ночи где-то в Таиланде, поскольку получили уведомление от нашего кредитора, по которому лайнер переходит в его собственность. Но быстро этот вопрос с авиакомпанией и кредитором разрешили.

Что же до новой докапитализации, повторюсь: за последние два года средств на, допустим, решение проблем с ликвидностью мы не получали и просить пока не планируем.

— А размещение облигаций как способ привлечь средства для вас сейчас актуален?

— Конечно, чтобы развиваться, нужны средства — на развитие проектов, вложение в активы и так далее. В последнее время мы привлекаем в основном банковские кредиты. По публичным же заимствованиям процентные ставки сейчас достаточно высоки и как инструмент привлечения денег облигации ушли на второй план.

Но сейчас, когда были разрешены вопросы по еврооблигациям и когда в мае текущего года вышел президентский указ № 364 о репатриации иностранной валюты, когда обязательными стали выплаты по облигациям зарубежных «дочек» российских компаний, мы немедленно стали готовить свои корпоративные решения. Буквально в конце августа и решение совета директоров, и директива акционеров были получены и начались выплаты по еврооблигациям. Разумеется, это не могло не обрадовать и российских инвесторов, вложившихся в евробонды нашей европейской «дочки».

Все это, конечно, изменило настроения на рынке. Мы стараемся мониторить ситуацию, и опросы инвесторов показывают рост интереса и к локальным облигациям ГТЛК. Мы продолжаем расплачиваться по евробондам — до конца этого года должны направить на эти цели около 2 млрд руб.

Не забываем и о том, что указ президента обязывает не только возобновить выплаты по евробондам, но и подготовить к выпуску замещающие облигации. Свое предложение мы уже выработали и план эмиссии передали на согласование в Банк России. Думаю, что размещение таких бумаг мы сможем начать уже в октябре.

Кто-то не видит в этом смысла: зачем выпускать замещающие облигации, если указ так и так обязывает проводить выплаты по купонам евробондов? Но мне кажется, что это в первую очередь шанс для российских инвесторов. Кто-то готов ждать регулярных выплат и в конечном итоге погашения бумаг (последний выпуск нашей европейской «дочки» завершается в 2029 году). Но кому-то из инвесторов удобнее было бы распорядиться своей долей сейчас. И с учетом того, что на Западе бумаги заморожены, человек получает замещающие облигации, которые может продать, а вырученные средства реинвестировать.

— Планируете ли вы на октябрьском размещении заместить сразу все выпуски еврооблигаций?

— Всего у нас было шесть выпусков на общую сумму $3,25 млрд. По данным депозитария НРД, россиянам принадлежит около половины из этих бумаг. Соответственно, да, как и предполагает президентский указ, мы поэтапно в течение года разместим шесть выпусков замещающих облигаций на $1,6 млрд.

— А с нерезидентами тогда как?

— Я бы сказал следующим образом: у ГТЛК был неплохой бизнес. Именно бизнес: мы не просто занимали за рубежом в валюте, направляли средства в российский бизнес, чтобы получить тут доход и направить его за рубеж на выплаты держателям облигаций. Наши европейские и ближневосточные «дочки» на выручку от размещения еврооблигаций покупали активы, передавали их в лизинг, получали доход.

Но в прошлом году ГТЛК и наша европейская «дочка» попала под санкции, этот бизнес был заморожен. Уже в начале этого года наши бывшие партнеры в ангажированном ирландском суде добились ликвидации «ГТЛК Европа» и ряда других наших зарубежных компаний. И я не могу теперь сказать, как европейские инвесторы будут возвращать вложенные в наш бизнес средства. Наверное, об этом должен позаботиться тот самый ирландский суд.

— То есть вы просто перестанете платить им купоны?

— Смотрите, указ президента № 364 нацелен на защиту российских инвесторов, чтобы эти выпуски мы делали здесь, в рублях по курсу, и все обязательства перед россиянами были соблюдены.

— После банкротства зарубежных «дочек» ГТЛК рассматривает варианты ведения бизнеса за рубежом?

— Повторюсь, банкротства не было. На основании санкций было принято решение, ведущее к приостановке бизнеса, заморозке операций и активов. То есть чтобы платить зарплаты и даже проводить уборку в офисах, нужно было обращаться за разрешением к еврорегуляторам. И такие разрешения были получены. Но когда зашла речь о разморозке средств для выплат по евробондам, таких разрешений мы так и не получили.

Да, было решение о ликвидации. Да, в нем содержалось предписание собрать все активы и рассчитаться с инвесторами. Но банкротства не было. Ликвидирован и остановлен работающий бизнес, приносивший инвесторам доход. Если наше участие в подобных проектах более не требуется, то на этом рынке мы больше в бизнес-проектах участвовать не будем.

Что касается других рынков, мы ищем варианты и пытаемся отрабатывать эти задачи. Хотя подчеркну, что сегодня для нас приоритетным рынком все же является российский, на котором мы при поддержке правительства запустили целый ряд проектов, софинансируемых из ФНБ, где мы поддерживаем отечественную промышленность долгосрочными заказами, включая судостроение, авиапром и общественный транспорт, где наши позиции традиционно сильны.

— Говоря о новых направлениях, ГТЛК совместно с НТИ создала своего оператора беспилотников. Что там происходит прямо сейчас?

— Прямо сейчас гендиректор нашего совместного предприятия ООО «БАС» вместе с нами на форуме, занимается поиском новых клиентов, ищет новые заказы. Но если серьезно, решение о создании такой компании мы приняли еще в августе 2022 года. ООО «БАС» одним из первых получило свидетельство эксплуатанта, сейчас набран и обучается пилотский состав. И сейчас наши коммерческие программы, которые ГТЛК изыскивает из своих оборотных средств, позволяют покупать беспилотные авиасистемы, которые передаем оператору в лизинг.

Первая задача здесь — вывести отрасль на принципы коммерческой экономики. Мы не просто передаем в лизинг средства, но инвестируем в них с расчетом на то, что оператор будет возвращать нам лизинговые платежи. Далее, нам важно расширять масштабы рынков, на которых технология применяется. В частности, нам поручено продвижение беспилотных технологий в субъектах федерации. А спрос там есть немалый: экологический мониторинг, отслеживание лесных пожаров, доставка грузов, сельхозработы и так далее. Многие регионы тратят на это существенные суммы из своих бюджетов, задача же оператора — продемонстрировать эффективность и оптимальность беспилотных систем для решения этих задач. Ну не гонять же каждый раз Ми-8 для простого мониторинга ситуации в лесах?

Сегодня наш оператор имеет уже 26 беспилотников, до конца года мы обещали закупить для него еще 170 аппаратов российского производства самых разных типов и классов. Кроме того, операторы уточнили по регионам спрос на сами БАС и на оказываемые ими услуги, что легло в основу предложений к новому нацпроекту. Примерно тем же путем — изучения и формирования спроса — мы шли, когда прорабатывали программу по судостроению. Очень важно, чтобы весь транспорт был востребован. Это и баланс цены, и баланс спроса.

О мерах поддержки рынка венчурных инвестиций и новых стратегиях работы со стартапами рассказал директор по инновациям и инвестициям МТС и основатель MTS StartUp Hub Дмитрий Курин.

— Как вы оцениваете текущую ситуацию в сфере венчурного финансирования?

— Прошлый год был стресс-тестом для российского венчурного рынка. За несколько месяцев стагнации произошло кратное падение отрасли. По данным Dsight, в 2022 году объем венчурных инвестиций составил $720 млн, что в 3,5 раза меньше, чем в 2021 году.

Так как многие зарубежные компании ушли с российского рынка, а зрелые стартапы сфокусировались на международном развитии, драйвером рынка станет появление технологических решений высокого качества. Если предприниматели начнут активно занимать освободившиеся ниши, рынок сможет быстро восстановиться, станет более независимым. Но на это им потребуются время и ресурсы. Условия для этого есть: экономика в стране в целом устойчивая, несмотря на отсутствие зарубежных инвесторов и глобальных капиталов.

Важна будет поддержка всего рынка, в том числе государства. Например, в «Сколково» недавно внедрили программу кешбэка: инвесторы получают не только прибыль от инвестиций, но и компенсацию до 50% своих вложений от государства. Подобные меры в дальнейшем будут стимулировать инвесторов вкладывать, скажем, не в недвижимость или акции, а в технологии.

— Как меняется поведение венчурных инвесторов на фоне геополитического кризиса? Как фонды и стартапы приспосабливаются к новой реальности?

— Инвесторы стали осторожнее, большинство игроков венчурного рынка перешли к дивидендной модели, по сути перестав быть венчуром в классическом понимании. Горизонт планирования сократился, стоимость капитала возросла. Раньше вложение в стартапы было хорошей возможностью заработать, сейчас же предпочтительнее инвестировать в уже прибыльные компании. Если стартапу требуется больше года для выхода на окупаемость, это никому не интересно. Фонды также становятся более требовательными. Предприниматели, в свою очередь, отдают предпочтение залоговым или кредитным деньгам и стараются не привлекать венчурные инвестиции в капитал, так как это ведет к размытию доли и плохой оценке компании.

— Многие крупные компании из разных отраслей сегодня создают или усиливают собственные команды разработки программного обеспечения (ПО). Это может способствовать росту интереса к стартапам и отдельным командам?

— Да, сейчас представители больших предприятий наращивают внутреннюю разработку, так как они столкнулись с выбором, какими ИТ-системами пользоваться. Доступ к западному ПО закрыт, а российские сервисы не всегда удовлетворяют по параметрам качества, безопасности или кастомизации под отрасль. Поэтому компании самостоятельно разрабатывают ПО, чтобы не останавливать производственные процессы, и привлекают новых разработчиков. Также многие корпорации выводят на рынок внутренние продукты, которыми раньше пользовались сами. Это тоже требует масштабирования команды.

Усиливая разработку ПО, корпорации в том числе расширяют свои бизнес-портфели. Это стимулирует интерес к приобретению инновационных стартапов или сотрудничеству с отдельными командами.

— Какие проекты сейчас в приоритете у венчурных инвесторов?

— В основном те, которые быстро приносят деньги. Они не обязательно венчурные, некоторые инвесторы сейчас меняют свою специализацию и вкладываются в технологические и производственные компании. Особенно заметен рост интереса к e-commerce, потому что это удобный канал продаж с высоким оборотом и хорошим доходом.

В сфере ИТ инвесторов больше интересуют решения, связанные с импортозамещением. Например, рекламный рынок нуждается в новых технологиях. Ушли технологические гиганты — число рекламных инструментов сократилось, в связи с этим растет область marketing tech. Также популярны инвестиции в b2b-софт, разработчики которого в России исторически сильны.

— Какие стратегии сейчас наиболее распространены среди стартаперов?

— Цикл создания продукта не изменился: идея, запуск MVP (первый релиз продукта. — РБК+), готовый продукт, его масштабирование и выход. В части финансирования стартап на ранней стадии развивается или на свои накопления, или по правилу 3F: friends, family, fools. Сейчас заметно расширился рынок физлиц, которые готовы инвестировать в своих знакомых, в хорошие идеи. Поэтому на первом этапе деньги найти проще, чем на более зрелой стадии. Дальше, когда уже есть MVP и первые продажи, нужно привлекать бизнес-ангелов. Помимо этого, стартапы могут получить грант от Фонда содействия инновациям или «Сколково» и предложить свой продукт корпорациям.

— Какие типичные ошибки в этом сегменте?

— Первая ошибка — желание фаундера в самом начале привлечь инвестора на контрольную долю. Вместо этого лучше использовать инструменты заемного финансирования или краудинвестинг. Вторая — попытка идти во все направления вместо фокуса на конкретном продукте или проблеме клиента. За этим следует деприоритизация, нехватка ресурсов. Кроме того, не нужно тешить себя надеждами, что успешный запуск в России сразу удастся повторить на глобальном рынке.

— Вы инвестируете в совершенно разные отрасли: туризм, образование, технологии. Как вы выбираете сферу инвестирования, сами проекты?

— МТС сейчас строит цифровую экосистему. У нас больше десяти бизнес-вертикалей, например: travel, big data, облачные сервисы, медиа, умный дом. В частности, travel-сегмент МТС запустил и развивает с помощью сервиса МТС Travel и портала «Тонкости туризма». Также мы вложились в направление кибербезопасности: запустили новую бизнес-вертикаль МТС RED и инвестировали в компанию Phishman, где повышают уровень киберграмотности и обучают противодействию фишинговым атакам. 80% наших инвестиций — это проекты, которые призваны помочь быстрее расти бизнесу МТС, а 20% мы, как венчурная команда, выделяем под другие перспективные направления.

Мы далеко не всеядны, но всегда ищем новые таргеты на рынке. Отбор проектов проходит довольно просто. Сначала смотрим стратегически, что мы и старпап можем дать друг другу. Как правило, МТС работает с проектами раунда А и выше, когда есть продукт, стабильная выручка и клиенты. У нас есть два инвестиционных ключа: первый — оцениваем, насколько рынок перспективен, есть ли сильная команда, а второй — это синергия: думаем, куда мы встроим этот продукт в своей экосистеме, как будем формировать совместную работу и взаимное продвижение.

— Какие варианты сотрудничества вы предлагаете стартапам?

— В начале работы мы валидируем технологическое решение вместе с бизнесом МТС. Запускаем гипотезу, оплачиваем стартапу пилот, расходы и апробируем проект. Далее выбираются треки. Первый — коммерческое сотрудничество: заключаем контракт, пользуемся услугами стартапа. Второй — мы можем поддержать стартап не только коммерческим контрактом, но и деньгами. Мы входим в миноритарную долю капитала, инвестируем от $500 тыс. до $5 млн и забираем миноритарную долю, как правило до 30% за инвестиции в эту компанию. Третий — если компания не готова развиваться в России, мы выкупаем локальную часть бизнеса.

Также мы можем через свои каналы выступать агентом для стартапа и его сервисов. Поскольку МТС — большая цифровая экосистема, мы предлагаем безвозмездные гранты, даем пользоваться нашими облачными сервисами и продуктами для маркетингового продвижения.

— Какие действия государства, бизнеса могут стать триггером для улучшения ситуации в сфере венчурного финансирования?

— Для привлечения частного капитала для роста уровня инвестиций нужно ввести нулевой или околонулевой налог для прироста капитала, как в Дубае. Бизнес-ангел обычно инвестирует на ранней стадии, чтобы на следующих раундах выйти из проекта, и отсутствие выплаты налогов мотивирует его вкладывать больше.

Инструментов от институтов развития, государства и частных лиц венчурному рынку сейчас не хватает. Нужно заново выстраивать всю экосистему, начиная с вузов, где студент может представить свой дипломный проект как стартап. Для этого важно создавать бизнес-инкубаторы или венчурные студии, которые направят его по предпринимательскому треку и поддержат ресурсами, экспертизой, деньгами — хотя бы небольшими.

Также можно создать инструменты нового фондового рынка, с размещением технологических компаний, чтобы они могли выходить на IPO и привлекать деньги от частных лиц — что-то вроде мини NASDAQ биржи. Акционерное финансирование поможет сформировать полный цикл развития стартапа. Пусть их будет не так много в России, но они получат доступ к капиталу, а инвесторы — механизмы выхода из стартап-проектов.

В экономическом развитии Сибири заметную роль играет индустрия гостеприимства. Важная ее составляющая — гастрономический туризм. Сегодня у макрорегиона есть все возможности для роста этой сферы.

Согласно Концепции развития гастрономического туризма, подготовленной профильным министерством в 2022 году, это направление в России уже можно выделить как самостоятельный вид туризма. Эксперты считают, что рынок гастротуризма в нашей стране сформировался, и у него есть все предпосылки для роста. По данным Российского союза туриндустрии, спрос на гастрономические туры в России растет на 17% в год — в два раза быстрее, чем общий объем внутреннего турпотока. Россияне все чаще относятся к еде как к удовольствию, теперь это неотъемлемый элемент туристического опыта и еще один способ проникновения в историю и культуру. Становится важным не только качество блюда, но и оригинальный вкус, подача, антураж, а также этичный подход к приготовлению. В Российском союзе туриндустрии уверены, что за последние пять-шесть лет значимость гастрономии в контексте экономики впечатлений выросла многократно.

Преимущества гастрономического туризма перед традиционным очевидны: он не зависит от сезонности, способствует продвижению локальных продуктов и повышает интерес к культурным традициям. Развитие этой области зависит от поддержки властей: выделяемых грантов, проведения федеральных и региональных конкурсов, программ и мероприятий, создания инфраструктурных объектов.

Следуя этой цели, в рамках Красноярского экономического форума-2023 (КЭФ) в начале марта впервые провели деловую гастрономическую программу: обсуждали локальную кухню, подготовку кадров для ресторанной индустрии и механизмы повышения качества бизнеса. Хедлайнером мероприятия стал глава ресторанной группы White Rabbit Family Владимир Мухин. Он признался, что в Красноярске уже осуществили его мечту — открыли Институт гастрономии: «Знания — главное в нашей профессии». По словам директора ресторанного холдинга Bellini Group Анатолия Ващенко, открытие высшего учебного заведения, специализирующегося в этой области, — результат высокого уровня развития гастрономии в макрорегионе.

Интерес к гастрономии и увлечение гастротуризмом — общемировая тенденция. По данным исследования Всемирной туристской организации ООН, сегодня выбор маршрута на 30% зависит от гастрономических предпочтений путешественников: их желания познакомиться с новой кухней или, наоборот, следовать своему сложившемуся вкусу. Немаловажно, что в путешествиях около 30% бюджета туристы тратят на питание и гастрономические эксперименты. Кроме того, подсчитано, что именно в гастрономических турах траты у туристов в среднем выше на 24%, чем, например, в экскурсионных или курортных.

По мнению Владимира Мухина, для понимания ресторанного будущего сегодня нужно учиться трендвотчингу — практике отслеживания потребительских и индустриальных трендов.

Мировые гастрономические тренды вполне применимы к российским реалиям. Один из основных — использование локальных продуктов и обращение к местной кухне. Популярность национальных блюд у туристов в ресторанах Красноярска, а также столицах Хакасии и Тывы демонстрирует приверженность этому тренду. Можно утверждать, что за Уралом поддерживают традиции, и сибирская кухня представлена здесь со всеми нюансами. Например, лучшие рестораны Красноярска предлагают именно сибирские блюда в традиционном или переосмысленном виде.

На КЭФ Владимир Мухин обратил внимание участников форума на необходимость тесного взаимодействия с фермерами, основанного на уважении к их труду, и поиска нестандартных подходов. В качестве примера он рассказал, как предложил фермеру выращивать не кабачки, а цветы кабачков. Так в меню появились чебуреки с цветами. По мнению участников диалога «Локальная кухня и гастрономическое наследие коренных малочисленных народов Сибири», гастрономические экспедиции вдохновляют на творческое применение локальной кухни Сибири и способствуют сохранению культуры коренных народов. В частности, шеф-повара поделились своим опытом, почерпнутым из экспедиции на Таймыр и в Тыву.

Местная кухня отвечает и другим трендам, например моде на ферментированные продукты. Их теперь называют суперфудами. В сибирской кухне представлено многообразие кисломолочных блюд, выдержанных рыбных и мясных деликатесов: начиная со знакомого всем айрана до строганины и квашенной рыбы.

Другое модное течение в мировой гастрономии — осознанное потребление. Это собирательное понятие, которое включает и этичный подход к отбору продуктов, их приготовлению и подаче блюд, и ограниченный (в рамках разумного) объем порций, а также внимательное отношение к отходам.

В частности, к этому тренду относят использование в приготовлении субпродуктов — речь не только о потрохах, но и, например, коже рыбы. В сибирской кухне во всем ее разнообразии от юга до севера региона присутствуют блюда из почек, печени, крови домашнего скота, а также рыбные блюда из самых необычных ингредиентов, скажем, языка карася. Вообще рыба и морепродукты опять в моде. Необычные вкусы — это тоже мировой тренд в гастрономии.

Не мировой, но российский тренд — возрождение интереса к русской кухне. Популярны как ретроблюда, приготовленные со всей внимательностью к оригинальным рецептам, так и современное новаторское прочтение традиционных вкусов.

Тренды, на которые нужно ориентироваться и которые, по мнению экспертов, нужно развивать в будущем — веганское меню, функциональное питание, а также внимание к «младшим компаньонам». Ни один современный ресторан не может не включать блюда, учитывающие интересы веганов. Кроме того, должны присутствовать блюда, которые можно соотнести с советами диетологов, и дегустационный сет для детей. Так удобнее прививать вкус. Высший пилотаж, когда для собак предусмотрен свой раздел меню.

В алкогольной части меню сегодня приветствуется разнообразие коктейлей и настоек собственного производства. И в этом вопросе сибирские эксперты могут поделиться опытом с коллегами. Этот тренд отмечен не только в России, оказавшейся вне доступа ко многим привычным напиткам, это мировая тенденция — в трудное время всем хочется новых ярких легких вкусов.

Но не только вкус сегодня имеет значение в ресторанном деле. Не менее важно обращать внимание на атмосферу. Это один из самых значимых трендов сегодня. В моде необычные локации, нетрадиционный дизайн, интерактивная подача, гастрономические спектакли, иммерсивное вовлечение гостей. Сегодня в ресторанах читают книги, смотрят кино, проводят ярмарки, работают и слушают лекции. Задача минимум — добавить последний штрих к блюду прямо на глазах у гостей. Задача максимум — увлечь. Поэтому подготовке персонала сегодня нужно уделять особое внимание. «В ресторане будущего важно все, что делает человека счастливым, — считает Владимир Мухин. — Должен работать каждый элемент: музыка, визуал, подача. Еда должна вызывать «эффект Рататуя», когда вкус возвращает радость детских воспоминаний. В нашем деле важно искать во всем вдохновение».

Впрочем, главным мировым трендом после эпохи пандемии можно назвать собственно возвращение в рестораны и желание делиться. Сейчас востребована возможность подачи обеда или ужина по-семейному — когда все набирают еду в свою тарелку из общих блюд.

«Красноярский край движется в правильном направлении. Здесь действительно сильные ресторанные шеф-повара, активная аудитория и самое важное — база, — уверен совладелец 35 ресторанов в России и ОАЭ, основатель ресторанного фестиваля Александр Сысоев. — Я вижу тенденцию к глобализации, в гастрономию приходят новые тренды. Но еда должна по-прежнему оставаться вкусной».

Для развития современных мегаполисов в России необходимо соблюсти баланс промышленной и сервисной экономик.

Вклад российских мегаполисов в валовой внутренний продукт (ВВП) страны оценивается в 32%, по данным «КБ Стрелка»: Москва, в частности, обеспечивает 54% общего вклада, Санкт-Петербург — 15%, 31% — остальные мегаполисы. Причем потенциал развития экономической активности городов-миллионников в России не исчерпан.

По данным Росстата по итогам переписи населения 2020 года, всего в стране 16 миллионников — крупнейших городов или мегаполисов, в которых проживают 35,7 млн человек, 24% от всего населения страны. Ближайшие кандидаты на статус миллионников — Тюмень и Саратов.

Еще порядка 62 млн человек, 42,5% от всего населения страны, живут в городах с численностью населения свыше 250 тыс., их в РФ 77, приводит данные заместитель директора дивизиона «Городская экономика» Агентства стратегических инициатив (АСИ) Ольга Вовк. Общее число городов в России превышает 1,1 тыс.

Общий вклад всех российских мегаполисов в экономику страны, по данным «КБ Стрелка», сопоставим, например, с показателями Лондона или Стамбула. Проблема в том, что российские миллионники уже достигли определенного уровня благосостояния и замедлили свое развитие, говорится в аналитических материалах компании.

Для дальнейшего устойчивого роста большим городам предстоит увеличивать объем инвестиций, улучшать качество городской инфраструктуры, повышать производительность труда в базовых секторах экономики и кратно наращивать объем создаваемых товаров и услуг в постиндустриальных секторах, а также отраслях с высоким уровнем развития человеческого капитала — в образовании, здравоохранении, коммунальных услугах, считают аналитики «КБ Стрелка».

Основной тренд современной городской экономики заключается в том, что практически все соответствующие постиндустриальному обществу концепции города делают ставку на развитие сферы услуг, на усиление третичных функций и рынков, говорит профессор кафедры территориального развития им. В.Л. Глазычева Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС Эмиль Маркварт.

Так, например, по данным «КБ Стрелка», отрасли финансового сектора, страхования и операций с недвижимостью в городах США и Европы формируют 47% валового продукта города на рынке услуг, в Москве — 42%, в остальных российских миллионниках — 32%. Торговля и сфера гостеприимства в наших мегаполисах развиваются несколько быстрее.

Вызовы времени вынуждают города нашей страны заходить и на новый виток индустриализации, отмечает Ольга Вовк: «Разворачивается индустриализация 2.0. На примере Москвы мы видим, как идет возрождение производственного потенциала столицы».

Речь должна идти о современных, высокотехнологичных предприятиях, говорит генеральный директор фонда «Институт экономики города» (ИЭГ) Александр Пузанов. Полная деиндустриализация не является идеалом современного развития города, полагает эксперт: «В отраслевом развитии мегаполиса важен баланс производственной и сервисной экономики».

По словам Александра Пузанова, городу нужна диверсифицированная структура экономики, высокопроизводительные рабочие места, которые дают качество человеческого капитала и возможность конкурировать на внутренних и внешних рынках. «Конкретный набор отраслей в каждом городе может быть свой в зависимости от местоположения, истории, накопленного потенциала», — отмечает эксперт. В ИЭГ также считают, что для снижения экологических рисков, связанных с ростом городов и накоплением ими твердых бытовых отходов, важно развивать экономику рециклинга (повторного вовлечения отходов в процесс производства).

Наряду с мегаполисами в процесс концентрации, удержания и пополнения кадров вовлекаются малые и средние индустриальные города, отмечают в АСИ. Всего в России их 500, при этом вклад 183 из них (где работают госкорпорации, научно-исследовательские институты, крупнейшие производственные комплексы) в ВВП страны оценивается более чем в 20%. В ряде таких городов, по данным АСИ, потребность в дополнительных высококвалифицированных кадрах на 10–15 лет составляет более 60% к существующей численности работников системообразующих предприятий.

В АСИ считают важным в дополнение к действующему в стране подходу к городскому развитию, основанному на двух принципах — подушевом (когда выделяются группы городов в зависимости от численности населения) и пространственном (который объединяет некоторые города в агломерации, связывая их между собой инфраструктурой), создать альтернативные мегаполисам и крупным агломерациям точки роста. Развитие и повышение качества жизни в небольших городах с высоким научным и технологическим потенциалом приблизит страну к достижению технологического и кадрового суверенитета, считает Ольга Вовк.

Россия практически достигла статистического потолка урбанизации, темпы роста численности городского населения в стране замедлились. По данным Росстата, доля городского населения в России составляет около 74,4%. «Данный показатель держится уже около десяти лет», — отмечает декан факультета городского и регионального развития, директор Центра социальных исследований и технологических инноваций факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ Евгений Михайленко.

Количественная урбанизация прекращается при достижении доли городских жителей 75–80% от общего населения страны, поясняет профессор кафедры территориального развития им. В.Л. Глазычева Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС Эмиль Маркварт. Поэтому сейчас в России скорее происходит перераспределение населения между городами, говорит эксперт: «При этом развитие городов идет неравномерно в связи с различиями конкурентных преимуществ».

Наибольшими темпами, в частности, по данным РАНХиГС, растут Краснодар, Санкт-Петербург, Махачкала, Москва и ее агломерация, а также Екатеринбург, Новосибирск и ряд городов Северного Кавказа. При этом, например, Мурманск, Петропавловск-Камчатский и Магадан высокими темпами теряют население. В Кургане, Брянске, Сыктывкаре и еще ряде населенных пунктов наблюдается та же тенденция, но отток населения идет средними темпами. Население теряют и такие города-миллионники, как Нижний Новгород, Пермь, Омск, Волгоград.

Человекоцентричность — один из главных трендов в развитии современных городов, говорит декан факультета городского и регионального развития, директор Центра социальных исследований и технологических инноваций факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ Евгений Михайленко. Общероссийский опрос «Чего хочет горожанин», проведенный в октябре прошлого года факультетом городского и регионального развития ВШЭ, продемонстрировал высокую взаимосвязь между социальным самочувствием и комфортностью городской среды. Исследование показало, в частности, что первостепенное для горожан значение имеет наличие объектов социальной инфраструктуры: детских садов, школ, поликлиник, продуктовых магазинов. Причем в этом аспекте общественное мнение жителей столицы и регионов совпадает.

Пандемия COVID-19 повысила актуальность принципов urban health (подход к проектированию городского пространства и жизни, ориентированный на здоровье населения), которые включают в себя клинические, градостроительные, государственные политики, отмечает Евгений Михайленко. Город, по его словам, должен обеспечивать жителям доступ к рабочим местам, сервисам, комфортным пространствам, качественному жилью.

В Москве, к примеру, с 2020 года реализуется программа по стимулированию создания мест приложения труда. Ее суть в том, что застройщики получают преференции в обмен на обязательства одновременно с жильем возводить промышленные, деловые, торговые и социальные объекты. «Программа позволяет сбалансированно развивать разные районы столицы, создавать новые рабочие места и снижать маятниковую миграцию», — отмечает заммэра Москвы по вопросам экономической политики и имущественно-земельных отношений Владимир Ефимов. На данный момент по программе подписаны 33 соглашения на строительство 78 объектов, где смогут работать свыше 56 тыс. человек. Больше всего мест для трудоустройства будет создано в офисно-деловых и торговых зданиях — 42,6 тыс.

Уплотнение мегаполиса, равно как и территориальное разрастание городских агломераций, требует грамотного учета имеющейся инфраструктуры, говорит Евгений Михайленко: «Ярким примером неравномерного развития города являются так называемые человейники — районы с низкой транспортной доступностью, недостаточностью городских сервисов и социальной инфраструктуры».

Например, администрирование парковочных зон и введение платной парковки в Москве стало эффективным способом повышения доступности территорий, высвобождения пространств от стихийных парковок и повышения уровня безопасности пешеходов, уверен представитель ВШЭ. «Опыт Москвы нужно тиражировать. Но с учетом особенностей территории в каждом конкретном случае», — считает он.

Неоиндустриализация усиливает конкуренцию территорий за человеческие ресурсы. Поэтому неотъемлемым условием дальнейшего развития городов является создание комфортных условий для жизни людей, отмечают эксперты.

Игроки металлургической отрасли видят выход из мирового кризиса в росте производительности труда. Опыт комбината «Уральская Сталь» показывает: этому также способствуют вертикальная интеграция и грамотная кадровая политика.

Российский сектор черной металлургии восстанавливается от последствий санкций и общемировой стагнации. К августу практически все крупные предприятия отчитались о полной загрузке своих мощностей после вынужденного снижения в 2022 году. По итогам 2023 года Минпромторг России прогнозирует увеличение выплавки стали в России на 4–5% по сравнению с 2022 годом, до 74–75 млн т. Как сообщал в кулуарах выставки «Металлообработка-2023» глава ведомства Денис Мантуров, российским игрокам сектора черной металлургии после закрытия западных рынков удалось переориентировать экспортные поставки в другие развивающиеся регионы — в страны Азии, Латинской Америки, Северной Африки и Турцию. Также отрасль поддержало увеличение спроса на внутреннем рынке на фоне сезона активного строительства.

Крупнейшие игроки металлургической отрасли позитивно оценивают свои перспективы. Так, «Уральская Сталь» рассчитывает благодаря модернизации электросталеплавильного цеха увеличить выпуск стали с 1,5 млн до 2,4 млн т в год, заявили в компании. Однако перед отраслью по-прежнему стоит целый ряд вызовов, в том числе возможное сокращение спроса на зарубежных рынках, прежде всего в Китае, из-за медленного восстановления экономики, а также обострение конкуренции, отмечают в компании. Это требует от игроков металлургического сектора не только повышения объемов производства, но и его эффективности. «Опыт как нашей компании, так и мировых игроков демонстрирует, что лучший ответ на кризис — повышение операционной эффективности и улучшение финансовой устойчивости», — говорит Денис Сафин, генеральный директор УК «Уральская Сталь», в которую кроме комбината в Новотроицке входит Загорский трубный завод в подмосковном Пересвете.

На мировом рынке выпуск стали в январе—июне 2023 года снизился на 1,1%, до 943,9 млн т. Основное падение пришлось на Японию (на 4,7%), США (2,9%), Германию (5,3%), а также Турцию (на 16,3%). В свою очередь положительные показатели демонстрировали Китай (рост на 1,3%), Индия (на 7,4%) и Иран (на 4,8%).

Глобальный кризис необходимо рассматривать с точки зрения новых возможностей и изменений, в том числе в сфере повышения производительности труда, считают в «Уральской Стали». Изменения на привычных рынках вынуждают бизнес менять подходы и многое делать иначе — быстрее, качественнее и за разумные деньги.

После покупки в феврале 2022 года Загорским трубным заводом 100% акций «Уральской Стали» предприятие взяло курс на обновление производства. Создание вертикально интегрированного металлургического холдинга дало обоим предприятиям дополнительные преимущества и синергию, что особенно актуально в текущей ситуации, говорят в компании.

Объединение изменило позицию как комбината, так и группы компаний на рынке. Комбинат «Уральская Сталь», который ранее принадлежал группе «Металлоинвест», и, по сути, замыкал цепочку ее предприятий, сегодня встал во главе нового формирующегося промышленного холдинга, отмечает Денис Сафин: «Соответственно, сейчас фокус направлен на расшивку узких мест, освоение премиальных марок стали и развитие новых видов продукции».

В целом в ближайшие пять лет компания намерена вложить в диверсификацию и модернизацию производства, а также решение экологических и социальных вопросов около 100 млрд руб.

До конца этого года «Уральская Сталь» рассчитывает запустить новый трубопрокатный цех мощностью 250 тыс. т бесшовных горячекатаных труб в год. Как пояснили в компании, цех будет выпускать устойчивые к внешней деформации и внутреннему давлению полноразмерные трубы длиной до 12 м, диаметром от 73 до 89 мм и толщиной стенок от 4 до 10 мм. Такая продукция используется в нефтегазовой отрасли, в том числе для горизонтального бурения. Строительство цеха станет ключевым проектом программы развития мощностей на площадке «Уральской Стали» в городе Новотроицке, реализуемой в рамках инвестиционного соглашения о сотрудничестве комбината и правительства Оренбургской области общим объемом 25 млрд руб. до 2025 года.

Наряду с увеличением производительности труда на каждом участке производственной цепочки основой конкурентоспособности в отрасли выделяется системная работа по преодолению кадрового дефицита, говорят в компании. Вовлеченность сотрудников в улучшение бизнес-процессов в «Уральской Стали» является одним из механизмов повышения операционной эффективности, поясняет Денис Сафин.

Вовлечение сотрудников начинается с разделения ответственности здесь и сейчас, отмечают в компании. Бизнес несет ответственность за организацию труда, а своевременно выявлять риски, отклонения и несоответствия — это задача персонала, подчеркивает Денис Сафин: «В этом и проявляется вовлеченность: сначала сотрудник начинает видеть, где что-то не так, потом говорить, как должно быть, потом — как это улучшить».

Такой подход напрямую связан с применяемым в компании принципом разумных инвестиций, который призван сохранять баланс между снижением затрат и поддержанием развития бизнеса, сюда также входит множество вспомогательных процессов: развитие новых компетенций, привлечение и удержание талантов, развитие корпоративной культуры и социальной инфраструктуры города присутствия. По словам Дениса Сафина, работа в компании должна быть основана прежде всего на доверии: «Можно долго рассуждать о роли материальных и нематериальных стимулов, источниках мотивации и выгорания. Наша ставка — на доверие. Мы открыто обсуждаем обстоятельства и проблемы, системные потери и доступный потенциал для улучшений».

В «Уральской Стали» действует система управления инициативами, согласно которой 5% подтвержденного эффекта направляется на вознаграждение. В итоге, отмечает Денис Сафин, складывается доверительное взаимодействие между руководством и коллективом, в рамках которого решается: либо самим развивать бизнес и распределять вознаграждение, оплачивать индексации, реализовывать инфраструктурные проекты и социальные инициативы, либо привлекать к решению этих проблем другие компании и нести издержки.

В качестве примера он приводит стартовавшие с начала года проекты операционной трансформации в прокатном и сталеплавильном производстве. По данным компании, ожидаемый экономический эффект в каждом портфеле инициатив — более 1 млрд руб., и он продолжает расти. По итогам второго квартала только по двум этим проектам подтвержден эффект на уровне 450 млн руб. с премиальным фондом 21 млн руб. В целом по комбинату эффект по мероприятиям повышения эффективности за полгода подтвержден на уровне 1,2 млрд руб., сообщили в компании. В третьем квартале сформирован портфель инициатив по аглодоменному производству и внутренней железнодорожной логистике, также примерно на 1 млрд руб.

Кроме того, кадровая политика «Уральской Стали» напрямую связана с социальными инициативами компании, которые позволяют обеспечить сотрудников и жителей Новотроицка современной инфраструктурой. Среди уже реализованных проектов — строительство ледового дворца, 3D-кинотеатра, парка, ремонт детских образовательных учреждений, объектов здравоохранения, культуры и спорта.

«Развитие комбината означает развитие Новотроицка», — говорит мэр Новотроицка Денис Меньшиков. По его словам, за счет налоговых поступлений, в том числе и от развития производства на «Уральской Стали», в ближайшие годы значительно увеличится бюджет города, что позволит создавать новые общественные пространства, а также ускорять темпы ремонта центральных улиц и благоустройства дворовых территорий. Чиновник напоминает, что по инициативе руководства комбината город и компания приступили к созданию мастер-плана Новотроицка, которым займется Студия Артемия Лебедева. При реализации проекта предполагается использовать «соучастное проектирование», то есть его аспекты будут обсуждаться с жителями города.

Изменение подходов к организации производства на предприятиях «Уральской Стали» и реализация проектов, направленных на повышение эффективности производства и качества продукции, требуют и новых подходов в подготовке инженерных кадров для металлургической отрасли, уверена директор Новотроицкого филиала университета науки и технологий МИСиС Лариса Котова. Холдинг является одним из ключевых бизнес-партнеров вуза в сфере формирования кадрового резерва для промышленности Оренбургской области. Сотрудничество включает в себя разработку образовательных программ, отвечающих запросам горно-металлургической отрасли. Эта работа ведется в рамках майского указа президента России о совершенствовании системы высшего образования. Документ предусматривает реализацию до 2026 года пилотного проекта по изменению уровней профессионального образования в стране.

Металлургическое производство отличается от других высокотемпературными процессами, и в этом заключается сложность адаптации студентов, поясняют в МИСиС. Поэтому, во-первых, необходима организация практической подготовки на протяжении всего периода обучения в вузе — от ознакомительных экскурсий и встреч с лидерами производства до формирования практических профессиональных навыков. Во-вторых, модернизация производства требует постоянного совершенствования материально-технической базы филиала для подготовки инженеров новой формации, как следствие — вовлеченность в производственные процессы предприятия студента и преподавателя, говорят в университете. Третья задача, по словам Ларисы Котовой, заключается в привлечении в образовательный процесс профессионалов высшего уровня (кандидатов и докторов наук), работающих на производстве.

В университете уверены, что интеграция производства, образования и науки позволит рационально и эффективно объединить усилия всех сторон для решения кадровой проблемы. По данным Новотроицкого филиала МИСиС, в 2023 году 60% выпускников вуза стали работниками «Уральской Стали».

Помимо подготовки кадров, сотрудничество МИСиС и «Уральской Стали» включает в себя научные исследования, позволяющие совершенствовать производственные технологические процессы. Например, ведутся работы по повышению производительности и автоматизации гибких модульных печей в электросталеплавильном цехе, разрабатывается технология восстановления роторов эксгаустеров агломерационного цеха, ведется разработка тепловой модели кристаллизатора для слябовой машины непрерывного литья заготовок.

О том, как алкогольная индустрия пережила уход западных брендов, о трендах в индустрии и изменении поведения потребителей за последние три года рассказал исполнительный директор Luding Group Эрнест Хачатурян.

— По данным Nielsen, индустрия алкогольных напитков стала единственной в категории FMCG, которой в 2022 году удалось добиться роста продаж в натуральном выражении (в упаковках, на 0,7%). Как развивался рынок в последние три года с учетом ухода ряда ключевых зарубежных брендов?

— В 2020-м, «ковидном» году уход на удаленку привел к росту домашнего потребления крепкого алкоголя, тихих и игристых вин. Тогда же приобрел особую популярность формат convenience store («магазин у дома»). Заведения HoReCa, наоборот, стали закрываться из-за ограничений, покупатели оттуда перетекли в сети и «магазины у дома». В 2021 году после снятия ограничений стал развиваться локальный туризм, люди стали больше путешествовать по стране, а это привело к росту потребления российских вин. И если раньше российское вино ассоциировалось зачастую с «дикой» пляжной розницей, то есть непонятными напитками в пластиковых бутылках, то теперь речь шла о серьезном процессе производства качественного вина в фирменных бутылках, контроле стабильности жидкости, о высоких характеристиках напитка, работе с узнаваемостью и дальнейшей репутацией бренда. Рост турпотока на фоне продолжающихся ограничений в Европе привел и к всплеску интереса к винам из Грузии и Армении.

Наконец, в 2022 году после ухода зарубежных брендов стал активно развиваться параллельный импорт, а производители занялись локализацией алкоголя.

Наша компания к этому тренду была готова — более десяти лет Luding сотрудничает с российскими заводами и обладает высоким уровнем локализации портфеля (около 35%).

Мы сфокусированы на создании и развитии собственных брендов как в категории вина, так и крепких напитков. Luding выпустила уже более 90 различных собственных брендов — от крепких напитков до вин.

После короткого периода, когда наблюдался дефицит алкоголя, полки удалось заполнить, но многие производители задумались, почему бы не иметь в портфеле виски, джин или другой алкоголь, который можно делать в России из зарубежного сырья. Это привело к появлению аналогов западных брендов. В конце 2022 года наметился также рост интереса к коктейлям как к следствию тренда домашнего потребления, что привело к росту продаж джина и коньяка и снижению доли категории виски. Наконец, на фоне появления большого количества новых брендов производители стали экспериментировать еще больше: например, появились коньяки со вкусом абрикоса или вишни.

Мы не слепо копируем западные образцы, а экспериментируем со вкусами, уделяем большое внимание маркетинговой составляющей и активно развиваем узнаваемость собственной продукции.

— По данным Росалкогольрегулирования, в 2022 году в России было произведено свыше 1 млрд дал алкоголя (с годовым приростом свыше 2%). Можно ли сказать, что уход западных брендов подхлестнул развитие индустрии?

— В среднем ценовом сегменте это было действительно так, потому что появились возможности создать аналог западного бренда. Из России, в частности, ушли недорогие виски с ценой бутылки до 1 тыс. руб., которые в стране заменили с легкостью. Оказалось, что отечественные бренды могут порой не уступать по качеству западным аналогам, о чем говорят слепые дегустации наших напитков, которые мы регулярно проводим среди различной аудитории. Но западные бренды намного больше тратили на маркетинг, в том числе глобальный. Важно наверстать эту разницу в восприятии бренда, установить прочную эмоциональную связь между потребителем и российским продуктом.

Отмечу, что в высоком ценовом сегменте, например односолодовых виски, создать аналог тяжело. Это другой сегмент, менее чувствительный к подорожанию, скажем, на 10% из-за ухода и завоза по параллельному импорту. Еще один момент про западные компании. У многих таких игроков есть всего по 10–20 SKU (stock keeping unit, складская единица), им проще фокусироваться на продвижении конкретной торговой марки. У нас больше 6 тыс. SKU в портфеле, поэтому нам важно определять приоритетность в инвестициях в бренды.

Сложности на рынке сейчас возникают из-за конкуренции отечественных брендов. Достижение вкусового качества и вложения в маркетинг увеличивают стоимость напитка. В целом мы ориентируемся на долгосрочный период, когда рынок сам все расставит по своим местам.

На наш взгляд, успех ждет те компании, которые способны интегрировать в свою структуру и применить на практике ценности новых собственных брендов. Битва идет не только за качество, но и за маркетинговую составляющую.

— В Nielsen приводят данные, что крупнейшей категорией продаж в 2022 году оставалось пиво — с оборотом 42% рынка. Как изменилось поведение потребителей за последние два года?

— Пиво популярно, потому что на рынке есть не только отечественные и однотипные напитки. Появились стауты, небольшие крафтовые хозяйства. Продвинулись и технологии производства. Вообще, рост потребления последних наблюдается с 2000 года, когда россияне стали больше путешествовать и вырос средний класс.

В 2022 году народ скупал и формировал запасы практически всего — от подгузников до алкоголя. Также можно предположить, что часть покупателей предпочла вину слабоалкогольные и крепкие напитки. Это характерно для периодов замедления экономического роста. В целом эту динамику мы поймем в первом-втором квартале 2024 года: если макроэкономические факторы будут улучшаться, увидим рост потребления вина.

На данный момент мы наблюдаем тренд «навигирования» потребителей из одной категории в другую. Больше всего пострадала категория виски, особенно односолодовый, аналог которого создать достаточно тяжело. Значительная часть его потребителей выбирает коньяк.

Помимо коньяка прирост показали категории джинов и ромов. Импортозамещение ромов на фоне ухода западных брендов и возможностей и мощностей для создания аналогов — это микротренд.

Второй ключевой тренд — это стремление к экономии и, как следствие, локальному потреблению. И здесь важно отметить, повторяю, ставку на маркетинг, чтобы наши клиенты понимали, что есть качественные продукты, не уступающие западным аналогам.

— В этом году Luding Group исполняется 30 лет. Если описывать главные этапы, то как за это время изменились алкогольные тренды в России? Как на изменения на рынке отвечали в вашей компании?

— В 1990-х годах был хаотичный рынок во многих секторах. На тот момент не было особой «регуляторики», поэтому появились киоски с алкоголем и другие небольшие форматы. Кто откуда мог везти алкоголь по выгодной цене, купив фуру-две, тот и вез. Со временем хаос стал структурироваться, появлялись сетевые компании. В России начали массово распространяться сначала молдавские и грузинские, а затем итальянские, французские и другие европейские вина. Параллельно стали формироваться ретейл и HoReCa. Тогда стал расти выбор алкоголя на полках, запустился процесс формирования приоритетов у потребителей.

Наша компания начинала как поставщик для федеральных сетей. С 2010 года развиваем направление HoReCa, чуть позже занялись корпоративными клиентами. Параллельно стали одним из лидеров в поставках армянского коньяка, что позволило развивать поставки и другого алкоголя. В местах открытия магазинов федеральных сетей создавали филиалы — от Калининграда до Сахалина. Следующим этапом стал образовательный: совместно с Академией вина Wine State запустили курсы как для профессиональной, так и для любительской аудитории — для формирования соответствующей культуры в стране.

Тренд на рост интереса к локальному вину мы почувствовали еще в 2012 году. После этого в отрасли начался бум: пришло больше игроков и новых инвестиций. Сейчас у рынка есть потребность в развитии тихих вин, а это, в свою очередь, упирается в проблему наличия хорошего винограда в России. За последние годы виноград подорожал в четыре-пять раз.

— По данным Центробанка РФ, в 2023 году на многих предприятиях ощущается самая низкая за последнюю четверть века обеспеченность кадрами. Как в вашей компании мотивируют сотрудников?

— Проблема качественных кадров в индустрии стоит всегда. Сейчас на постоянные проблемы накладывается демографическая яма и уход сотрудников в другие, возможно, переоцененные отрасли. Наконец, при наличии негативных новостей и других внешних факторов людям важна поддержка. Нужно банально понимать их и выслушивать, и эти вещи мы, конечно, стараемся делать. Компания тратит много времени на обучение и адаптацию сотрудников.

Каждый сотрудник замотивирован по-своему. Одним нравится работать в продажах, другим — ощущать себя сотрудником крупной компании и получать возможность обучаться работе с большим ассортиментом.